Простой рецепт приготовления моцареллы – пошаговый рецепт приготовления с фото
Оценить
Купить продуктыДля приготовления вкуснейшей моцареллы необходимо знать несколько простых секретов. Так, например, молоко следует выбирать только свеженадоенное. Чем жирнее молоко, тем вкуснее будет в итоге приготовленный сыр. Еще очень важно не передержать творожную массу в горячей сыворотке, иначе моцарелла будет иметь резиновую плотную структуру. И наконец, готовый свежеприготовленный шарик выдержать в воде с кубиками льда. Такая процедура смягчает структуру и дает сочность.
Автор: Егор Горохов,
читатель и автор Food.ru
Пищевая ценность на 100 г. Калорийность рассчитана для сырых продуктов.
Будет готово через
40 минут
Время на кухне
25 минут
Сложность
Оцениваем трудоемкость рецептов, чтобы вы могли рассчитать свое время и силы.
Уровни 1–2: очень простые и простые блюда.
Уровень 3: готовится понятно, но нужен опыт, с первого раза может не получиться.
Для уровней 4 и 5 понадобятся особая техника, сноровка и время.
Острота
Оцениваем, насколько острым получится блюдо, в которое по рецепту добавляются перец или специи.
1 — еду поперчили совсем чуть-чуть.
2 — перец ощущается, но у блюда нет острого послевкусия.
3 — появляется небольшое «острое» послевкусие.
4 — перец ярко чувствуется, но блюдо все еще можно есть, не запивая.
Под цифрой 5 очень острая еда, не каждый такое съест!
Кухня
Итальянская
Распространенный аллерген
Здесь мы обращаем ваше внимание на то, есть ли в блюде распространенные и опасные аллергены. Перед тем как готовить, убедитесь, что у вас нет индивидуальной непереносимости других продуктов из списка ингредиентов.
Белок коровьего молока
Убедитесь, что у вас нет индивидуальной непереносимости других ингредиентов.
Продукты для рецепта
Порций
Для блюда
| Молоко | 2500 мл = 2500 г |
| Столовый уксус 9% | 35 мл = 35 г |
| Соль | 1 ст. л. = 25 г |
заказать продукты
Сделать полезнее:
Замените уксус на свежевыжатый лимонный сок, увеличив необходимое количество на треть.
Пошаговый фоторецепт
подготовиться
Уксус смешайте с небольшим количеством воды и тщательно перемешайте.
Шаг 1
Влейте молоко в кастрюлю и доведите до температуры 50-55°С. Если нет термометра, то можно проверить температуру, окунув палец в молоко. Молоко должно быть горячим, но не обжигать.
Шаг 2
Постепенно помешивайте молоко, влейте в него уксус и шумовкой аккуратно соберите образовавшийся сгусток. Выловите его шумовкой, а сыворотку в кастрюле продолжайте нагревать.
Шаг 3
Как только сыворотка достигнет 75-80 ℃ окуните в нее при помощи шумовки творожный ком и подержите в течение 1-2 минут, затем горячий сырный ком растяните руками в разные стороны и сложите пополам, повторите процедуру несколько раз и сформируйте из массы шарик.
Шаг 4
Выложите его в емкость с холодной водой, и после полного остывания выловите шумовкой, сложите в контейнер, накройте крышкой и уберите на хранение в холодильник.
произвести впечатление
Подавайте моцареллу нарезав на тонкие ломтики с поджаренным тостом и ломтиком ветчины.
Читать онлайн «Рецепт изготовления человека», Георгий Рат – ЛитРес
Загадка нашего с вами (и человечества в целом) вселенского предназначения разрешится только во второй части этой книги. Поэтому, дабы не расслаблять излишней весёлостью читательское внимание, автор не настаивает на прочтении первой части. Она – лишь оформленное в короткие рассказы беглое ознакомление с ингредиентами Рецепта изготовления человека.
Свидание
Женщина, если ей уже за пятьдесят, а Вам за пятьдесят всего, думает о Вас, наверняка, то же самое. И перед первым свиданием с этим нужно считаться, иначе ваша стратегия, может, и не пострадает, но реальные тактические задачи – отдохнуть на скорую руку – разрешатся этим в буквальном смысле, как во времена активных подростковых экспериментов над мужающим телом.
Ресторанный лабух Гриша Дахман в таких тонкостях не рубил совершенно, хотя опыт предыдущих попыток и ловкие пальцы гитариста умащивали сердце некоторой тревогой. Разбираться в ней времени не было, до встречи оставался час. Гриша копался в пакете с чистыми трусами, выискивая «шо-то, шоб нормально по цвету». «О! Чёрные – хорошо! – сказал он и вынул на свет. – Азохэн вэй, какое оно уже чёрное! В Херсоне колер держался по три-четыре года! Было качество!»
В пакете лежали ещё белые, нераспечатанные. Но то на случай, когда сомнений не будет совсем. А сейчас они были. И немалые. Эта Марина, выступающая на сайте знакомств под псевдонимом «Счастье», за две недели плотной переписки серьёзно понадкусывала из Гришиной головы. «Зачем так спешить, Григорий? Вы безумно интересный собеседник!», «О, я всегда завидовала людям, умеющим на чём-то играть!»
На чём-то играть, а?! Гриша представлял, какие там глубины, в том девичьем сердце, и с белых трусов даже не хотелось сколупывать ценник.
Но при таком ассортименте приходилось соответствовать. На очередное какое-нибудь «Вы репетируете, Григорий? Не мешаю?» Гриша, обгладывая жареные куриные крылья с кетчупом, выстукивал единственным нежирным пальцем ответ: «Повторяю из Баркаролы. Альтерация сложная, а руки уже не те!» – «Что Вы! У Вас замечательные руки!» – «Ну, да, – думал Гриша, слизывая с мизинца, – и твоя задница должна прочувствовать мою коронную синкопу в их исполнении!»
Трусы выбрал синие в мелкую продольную полоску. Так даже стройнит. Теперь что-то наверх. Носки – белые, под кроссовки. Парусиновые штаны, майка… Никаких рубашек! Рубашка накидывает ещё добрых пять лет сверху, и разом с лысиной читается приговором. Так пусть таки не читается, когда у человека есть вкус и выбор!
Разбираться в одежде Гришу научил папа. Когда Гришин брат, выдающийся человек (сохранив осторожную преданность сионистской идее, он сразу уехал в Штаты!), прислал папе молитвенное покрывало из самой любавичской синагоги, так папа на скептический Гришин взгляд отвечал: «Что ты можешь понимать! Этому талесу нет цены, это чистая шерсть!» Папа к концу дней сильно уверовал.
Мечтал успеть пожить в Израиле, но вторая его страсть – шахматы – накрыла первую. Папа умер за доской. Гришин дядя, присутствовавший при этом, недоумевал: «Не понимаю, у него ж была выигрышная позиция!»
Да, гены, по части здоровья, Грише достались не очень, и гимнастические этюды на Марине, которые он себе напредставлял, выглядели злой утопией. «Так будем тише, и разбавлять Баркаролой…» – отмахнулся Гриша и пошёл на примерку.
В коридоре стояло огромное зеркало: Сима из тридцать второй попросила, чтоб «оно немножко побыло, пока ремонт». И оно немножко было второй месяц, и ровно столько же каждое утро Гриша убивал об него свое настроение. «А шо вы хотите? – сказал он, крутясь туда-сюда. – Я только гитарист! Дик Дейл и Би Би Кинг тоже были не из мрамора!»
Похоже, Сима, как квалифицированный психиатр, так мстила за предложение зайти как-нибудь вечерком послушать джаз. Могла бы честно сказать, что возбуждается на частушки, и не портить кровь людям с двумя курсами «Гнесинки».
Кстати, частушки мы тоже лабаем – дай бог, если что!
Гриша заложил руки на затылок. Подмышки с последней пробы устроить личную жизнь выглядели, как и сама проба. Мошонка, насколько Гриша понимал современные тренды, тоже нуждалась в бритье. Всё остальное, печалило так же, но радикальной коррекции не требовало.
«Если с этим ни на чём не играющем «Счастьем» сложится сразу, то ничего и не потребуется! – решил Гриша. – А если не сложится, то не потребуется ещё больше!»
Гриша не догадывался, что эта мысль ставила его в один ряд с великими софистами. Часы показывали «сорок минут до», и он пошёл в ванную.
Лицо и подмышки дались легко. Получалось даже что-то насвистывать. Но началось самое трудное. Вспененная мошонка гроздью торчала в левой руке, Гриша видел эту композицию только на полном выдохе, и до начала головокружения успевал всего пять-шесть раз провести станком. Так повторялось и повторялось, пока не было условно покончено с правой половиной. Левая! Опять гроздь, опять полный выдох, но всё жутко неудобно! Пауза, выдох, станок.
Пауза, выдох, кислородное голодание, сердце, пот и тающее время сжались в один Гришин вопль: «На кой хер всё это надо?!!!» Он метнул прочь станок, зацепив стеклянную полочку со стеклянными баночками. Из тридцать второй постучали: «Гриша, шо там? Зеркало?!» – «А то больше ж нечему!»
Вспомнить о незапертой входной двери Гриша не успел. Из коридора донёсся гром ссыпающихся осколков и уходящее в колоратурную высь сопрано Симы. Гриша выскочил из ванны. За полминуты немого противостояния он увидел всё: и наполняющиеся слезами глаза Марины; и снежные простыни на её тахте; и бритвенный станок, вгрызающийся в яремную вену; и свою отлетающую душу.
– Знаешь, Григорий, – сказала Сима, глядя на результаты авангардистского бритья, – нас на первом курсе повели впервые в анатомичку… И там был жмур, и у него стоял. Понимаешь? Такое бывает!
– Понимаю. Надежда умирает последней.
– Ага, и мне так захотелось потрогать…
– И?
– Да руки грязные были.
– Ну, это поправимо.
Гриша немного взял в сторонку, пропуская даму в ванную комнату. А утром Сима сказала: «Хорошо – не нашлось, куда выкинуть это идиотское зеркало! И вообще, Григорий, если девушка не дала в первый раз, это не значит, что о ней можно думать плохое!»
Т
еория любви
Отдыхающих уже заметно поубавилось, но город выглядел вполне ещё курортным: бархатный сезон в этом году растянулся до конца октября. Сезон же гастрольный месяц, как закончился, и для местного театра, выживающего на ангажементе, наступало время спячки. О летних аншлагах напоминали только фрагменты декораций, забытые гастролёрами и снесённые на хозяйственный двор, где в плетёных креслах-качалках из «Вишнёвого сада» сейчас сидели двое: Толик с запрокинутой головой, и Славик с лютым похмельем. Толик, покачиваясь, рассматривал тучи, а Слава, массируя виски, пытался стонущим мычанием понизить амплитуду качения и скрипа кресла товарища.
– И не перестанет раскалываться! – говорил Толик, – Мозг от алкоголя первым гибнет.
Пора уже, Славка, завязывать. Думаешь, ты вечный? Хватит! Займись собой, наконец! Вот глянь на меня – дашь мне 54?
– Тебе, дорогой, что хочешь дам!
– Во-от! А всё потому, что йога! Голодаю раз в неделю, неделю в месяц, и месяц в год!
– А я трижды в день – до завтрака, обеда и ужина. Кстати, в «Пингвине» вчера были биточки пристойные!
Во двор, грохоча пустыми вёдрами из-под угля, въехала тачка, ведомая истопником Геннадием, тоже изрядно тронутым похмельем. Слава на шум приоткрыл глаз:
– Геныч, наконец-то! Где тебя носит? Не помнишь, когда «Пингвин» стартует?
Гена не ответил. Ответил Толик:
– Это всякий ребёнок знает. В девять ровно! Или девять-тридцать…
– Идите на хуй, – сказал Гена, – просил же, про водку ни слова!
Ухнули железные ворота, и на подворье вбежал завхоз. Он раскрыл дерматиновую папочку и изготовился к записи:
– Гена, сколько ты гвоздей брал на прошлой неделе?
– Ты в своём уме, Феликс Абрамыч?
– Я про гвозди…!
– На кой мне в котельной гвозди, рожа твоя воровская?!
– Ладно! Пять килограмм.
На – распишись!
Гена показал оба средних пальца. Абрамыч расписался сам и с надеждой осмотрелся. Во дворе было пусто. Славка с Толиком, как не состоящие в штате, дохода не сулили. И потому ворота ухнули вторично, сократив квартет до грозящего опасными последствиями трио.
– Гена, так ты с нами?
– Если с понедельника считать, так это пятый день подряд будет!
– Ты хотел отдохнуть перед выходными?
– Просто пить не хочу!
– Странный ты, Гена, до невозможности. Где, скажи, логика: вчера хотел, а сегодня нет?
Гена собрал лицо в подобие сфинктера, отвёл правую ногу чуть в сторону и продёрнул ею, как бы вытряхивая раскалённый уголёк из штанины. «У-у-у, блядище!» – прошипел он, что в традициях местной системы коммуникаций означало полное согласие и шаг к примирению. Вообще, Гена не умел обижаться. Ни на кого, и ни на что. Даже на судебную ошибку, скинувшую когда-то его инженерный гений в угольную пыль театральной котельной.
Ровно в девять часов и одну минуту дверь самого гнусного на побережье шалмана с пристойными биточками распахнулась, и в его интерьер вписалась отвергающая любую святость троица.
Три тарелки, как три снятых нимба, окружали литровую бутылку «Перцовки».
«Ну? – Слава придвинул к Гене стакан. – По половинке?» Гену скрутило от мгновенно накатившей тошноты, и он вытряхнул второй уголёк: «Куда столько?! Па-а-а полной давай!» Чокнулись молча. Выдохнули. Но входил напиток непросто, и официантка за барной стойкой сочувственно перекрестила вышитого на своём фартуке пингвинчика. Непьющий Толик тоже, припомнив что-то из «Шива-самхиты», сделал из пальцев козырёк на лбу и, чтоб не взблевнуть вместе с Генкой, уставился на снедь: «Биточки мне называется!» – «Чё там кому не нравится?» – крикнула официантка. Слава изобразил над головой рукопожатие: «Н-н-надюша!» Гена пил в муках. Потом с минуту выжидал приход. Потом, катнув биток в подливке, сказал:
– Директор – сука…
– Известное дело! – поддержал Слава нарождающийся дух свободы.
– Директор, говорю, сука, повышение предлагает. И не знаю, прям!
– Соглашайся, – сказал Толик. – Может, и пить перестанешь.
Старший истопник… Это
обязывает!
– В осветители зовёт. Художником по свету!
– Лампочки пиздить? – огорчился Слава.
В зал вошла серьёзная дама лет пятидесяти в сопровождении красавца рысака трёхлетки. Расположились в углу. Официантка поплыла служить. «Пошэму шразу лампошки? – Гена пережёвывал буквы вместе с липким биточком. – Там штолько вшего ешть!» Толик отгрёб Гене немного гарнира из своей тарелки: «У меня на кухне, как раз, перегорела!» – «На кой хрен тебе на кухне? – пресёк подкуп Слава. – Не жрёшь же годами?» Толик смолчал, но достал из сумки книжку «Бхагавад-гита, как она есть» и, прикрыв пальцем мягкий знак в названии, явил высокому собранию: «Вот! Не жру я ему!»
Теперь смолчал Слава. Он хранил пиетет к печатному слову ещё со студенческой поры. Тогда Славин дядя, опрометчиво навсегда отъехав за океан, доверил продажу квартиры племяннику. Выправленная на его имя генеральная доверенность блистала восхитительным кириллическим «таймсом» и дала возможность продать московские хоромы трижды, и разным покупателям.
«Было время!» – сказал Слава в эмпиреи. Выпили ещё по стакану. Потом ещё. Обсудили Генкины перспективы в свете последних сценографических трендов. Получалось неплохо, только пятый осветительный штанкет на сцене, оказывается, заклинило ещё с лета. Но Гена пообещал добиваться ремонта сразу по вступлении в должность. Толик растрогался и истребовал водки себе тоже. Слава поддержал: «Спеклась, упанишада? Так и быть – вкрутишь ей лампочку, Геныч!»
Вторую «Перцовку» разливали уже на троих. Толик сразу просел и увлажнил глаза: «Любви, братцы, не хватает! Любви и Света!» Выпили снова. Из угла зала послышался всплеск бьющегося стекла и призывы рысака к логике: «Пойми же, Марго! Разные мы с тобой! Раз-ны-е!» Конезаводчица зарыдала, а вышитого пингвинчика вторично осенили крестным знамением и повели сметать осколки.
– Не плачь, Толя. Придёт любовь!
– О, о чём ты?! – взвыл Толик, повергая пингвинчика в полное отчаяние.
– А что? Вон глянь, каких Марго на волю отпускают! Подсушишь её по своей технологии, и
пользуйся!
– Мир, Славик, во мрак и злобу погружается! Вот что! – раскручивал истерику Толик.
– Нет! Мир тебя любит! Даже не смотря на твои тибетские заёбы!
– Не любит!
– Любит! Гена, любит Мир Анатолия или нет?
Гена встрепенулся, подровнял шаткую голову и вознёс указательный палец: «И синих фильтров на рампе добавить, а то красным заливает…» – «Это кровью заливает!» – заорал Толик, цепляя кулаком тарелку. Два биточка хлюпнулись на пол и оросились клюквенным морсом из опрокинутого графина. Официантка выронила совок: «Слава, всё! Допили? Выметайтесь к херам! Сколько можно?!» – «Щас я тебе всё докажу про любовь! – сказал Слава Толику, вставая из-за стола и увлекая за собой побратимов. – Уходим, Надюша! Запиши всё на меня!»
Покидали заведение под соло Марго: «Нет, мой дорогой! Взял вдовой – будь добр, вдовой и оставь!» В ответ рысак лишь выломал зуб у пластиковой вилки.
«Щас докажу! – повторил угрозу Слава уже на свежем воздухе. – Пошли!»
Строй тяжелеющим шагом потянулся на базу. За полтора часа нахождения человека в пингвиньем чреве может измениться не только внешний, но и внутренний мир.
Вместе с солнышком, доевшим остатки утренних туч, проявились два чисто южных феномена – «тёплая прохлада» и тотальное погружение Геннадия в икоту. А она установилась глубокой и правилам диалога не удовлетворяла. То есть на уровне осознанных реакций исключала диалог полностью. Тонус Анатолия был таким же и звался медитацией, поэтому Слава начал в одиночестве: «Чтоб увидеть кто и как любит Толика, он должен умереть!» Толика и Гену вышатнуло из строя. «А чего вы удивляетесь? – сказал Слава, – Формы любви многообразны. От воркования до смертоубийства. Вот Марго, наверняка, выгрызает сейчас сердце у своего питомца. И Всевышний позволяет это, чтоб явить ей истинность чувств! Стерпит смерть любимого, значит, не было любви, а удавится следом или в схиму уйдёт – была! И с Анатолием мы поступим так же!»
Детали плана сокрыл от Города и Мира шум проползающего трамвая. А уже через час немноголюдная скорбная группа вышла из ворот хозяйственного двора городского театра. Под водительством Славы и Гены двигалась угольная тачка с накрытым холстиной Толиком.
Его босые, охристо-голубого цвета ноги тряслись над тротуаром.
– Не дёргай руками, к набережной сворачиваем! Люди кругом!
– Ну тебя на хуй, Слава. Чешется всё! – отозвалось из-под холстины.
Из ниоткуда появился дальтоник Юра, в прошлом театральный шофёр. Коллизия с цвето-восприятием и правилами дорожного движения разрешилась для Юры недавно, когда на обвинение в езде на красный свет он пояснил инспектору, что ничего не нарушал, так как на светофоре горел нижний. С тех пор Юра служит билетёром.
– Что это у вас? – спросил он.
– Это Толик, – сказал Слава, – плохо всё!
– Плохо – это хорошо!
– Ты думаешь?
– Плохо, значит, не совсем-совсем плохо! Как там, кстати, в «Пингвине» с биточками обстоит?
– Шик-ик-карно! – икнул Гена.
Юру объехали и двинулись дальше. Через пару метров наткнулись на директора.
Гена тут же начал обрисовывать жестами ситуацию с синими фильтрами, но внимание директора сосредоточилось на охристо-голубом:
– Это что?
– Толик-ик!
– В каком смысле?
– Теперь уже в переносном, – сказал Слава.
Директор взял Гену за пуговку:
– Так, голубчик! Тачку потом вернёшь, и дуй на склад. Лампочки пришли! Я – на совещание!
Сказал и исчез. Из-под холстины прогудело:
– Уже одиннадцать. В «Пингвин» пошёл, сволочь. Его время!
Секундой раньше на набережной грянул мудрёной композицией театральный духовой оркестр. Гена воодушевлённо вытряхнул из штанины сразу несколько угольков.
«Согласен, – сказал Слава, – эти Толика не могут не любить. Сколько выжрано вместе!»
Все двести метров до предполагаемого кладезя любви шли молча. Гена обвис на рукояти тачки, а Слава, щурясь от солнечных зайчиков, вспоминал такие же на объективе своего «Никона» лет, эдак, пятнадцать назад. Курортники клевали на диковинный по тем временам аппарат, выстраиваясь в очередь. Оплата взималась на месте, а карточки обещались через сутки. Подозрений в том, что «Никон» был даже без фотоплёнки, не возникало ни у кого. Зато возник, срезая сладкие воспоминания, Абрамыч: «Пацаны, директора не видели?» Слава осадил тачку: «Откуда вы все берётесь?» – «Отовсюду! Гена, а ты уже – всё? Икаешь?» Гена попробовал сфокусировать голову, но та противилась и каскадами ниспадала на грудь.
– А это у вас что? – кивнул Абрамыч на холстину.
– А это у нас Толик умер!
– Доголодался полоумный? Ладно, я – на совещание!
И уже набегу:
– Генка, не забудь – за лампочками!
Несокрушимая Теория Любви безобразно кренилась и теряла у адептов доверие.
– Всё, я встаю! Ну его к ебеням! – ожила холстина.
– Лежи! Нашёл кому довериться! Феликс Абрамыч способен любить только портвейн!
Толик, густо почесавшись, затих. До раскатов оркестровой меди оставалось рукой подать, и тачка уверенно тронулась, приводя в хаос Генкино тело. Здесь, дабы подготовиться к сложному эстетическому выверту, следует отступить от хронологии повествования минут на тридцать в прошлое. В глазах оркестрантов оно тогда являлось безоблачным настоящим, но скрывало трагичное будущее, ибо все они, за исключением дирижёра, лыка уже не вязали. Первые три вещи отыграли на одном издыхании, и разбрелись по ближним кустам на перерыв. К четвёртой выходили долго. Молодой трубач героическим личным примером поднимал отряд к пюпитрам, и это удалось с малой оговоркой: герой вышел не на свои ноты.
И, соответственно, не он один. И когда дирижёр заработал руками, то валторна, труба и геликон подёрнулись от увиденного, но, не придя в сознание, резанули по писаному. Оркестр лабал вдохновенно. Публика живо прирастала количеством, а дезертировавший дирижёр самоуничтожался за раскидистой туей.
Вот сюда и катила угольная тачка. Слава понимал, что музыка, настолько опередившая время, может воскресить Толика до неузнаваемости, и тормознул на безопасном расстоянии – возле торгующих семечками бабулек. Завидя труп, те перекрестились и запричитали:
– Ребятки, это кто ж его так?
– А так! – пояснил Слава. – Жизнь ведь она настолько иногда, что и сиди-думай потом, куда оно всё и почём!
– Ну, так-то оно конечно! – согласились старушки. – А куда ж вы его теперь?
– Да в море – куда! Хоронить дорого…
– Царица небесная! Отпеть бы сперва!
Подъехала патрульная машина. Бабушки заёрзали и запоправляли платочки. На тротуар ступил блюститель, подровнял фуражку, ссыпал в карман два стакана семечек и уставился на Толиковы ноги, лузгая и сплёвывая себе на китель:
– Натюрморт, однако!
– Воистину морт! – сказал Слава._d1-800x600.jpg)
– Нехорошо, мамаши! Чтоб завтра же с незаконной торговлей было покончено! Понятно?
– Понятно, Феденька, понятно! – спели бабульки.
Феденька уехал. Сразу смолк и оркестр из будущего. Убаюканный множественными жёсткими соприкосновениями затылка с металлическим листом Толик спал. Он не услышал ни траурного «Шопена» в свою честь, исполненного ещё держащимся на ногах барабанщиком; ни яркой речи, произнесённой Славкой; ни скандала, учинённого толпой отдыхающих в адрес «дебильных городских властей, орущих в курортной зоне похоронную музыку». Короче, солнце было уже далеко не в зените, а Теория Любви подтверждений ещё не получила. Было решено представить тело ближайшему кругу.
В колодец общего двора, где обитал Толик, въехали под аккомпанемент «Естэдей», льющийся из окна второго этажа. Оттуда же торчал битломан дед Ваня. Он торчал оттуда в любую погоду и круглогодично, потому что окно кухонное, а перегонка дрожжевого сусла не прекращалась никогда.
– О! Здоров, Славка! Генка, и тебя сто лет…! Что привезли?
– Толика!
– Толика дома нет!
– Мы в курсе!
– А чего привезли-то?
– Толика и привезли, говорю!
– Ёооб…! Погоди, Славка, я – за очками!
Дед Ваня вернулся с полевым биноклем и через полминуты визуального контакта спросил:
– А чего это с ним?
– Уже ничего.
– И куда вы его?»
– Домой. Куда ж ещё?
– Я тебе дам – домой! Завоняется мертвяк, дыши потом… Везите его к хуям отсюда!
Из соседнего окна высунулась мадам Шапиро в переднике поверх лифчика:
– Шо, правда – умер? Фима, иди быстро! Тут тако-э!
По всему колодцу задребезжали старые оконные рамы. Самых восторженных зрителей живьём собралось общим числом пять. Остальные смотрели через стекло.
«Господа! – сказал Слава. – Кто сколько может…, в последний путь…!»
Горечь слов подслащивал далёкий трамвайный перезвон и голубиное урчание. Зрители растворились. Остался один дед Ваня и вечнозелёный Маккартни: «Всё, Слава, нехер тут! Он мне сам ещё должен. Ехай давай, ехай!»
И уехали, конечно. Солнце опять зашторилось тучами; стало ветрено, холодно и как-то сумеречно. Слава сидел у церковного забора на краешке тачки со спящим Толиком и примкнувшим к нему Геной, и трезвел. Больше идти было некуда. К друзьям Толика? Так вот они – все рядом. Родственники? О них он никогда не говорил.
А с женщинами у него не ладилось, да он и сам не хотел; не отпускала погибшая много лет назад семья. От той дорожной аварии Толику осталась пенсия по инвалидности; загубленная карьера морского офицера; и единственная страсть – старинные открытки да антикварные безделушки.
Слава шлёпнул оба тела: «Добавить пора, холодно!» Гена заворочался: «Мать моя…! Сколько щас? Проебали – за лампочками…?» – «Буди этого, Геныч! Я – отлить!» Пустынная улица и остатки хмеля давали особо не церемониться, и Слава остановился у ближайшего дерева. Асфальт под кроной был в поблекших чернильных пятнах ещё от июльской шелковицы. Вспомнился её вкус, и стало неловко. Пришлось отойти. «Слава! Толя умер!!! – взорвался за спиной Генкин вопль. – Сла-ва!!!»
Крик напугал ворону на мусорном баке. Она отлетела подальше и вспрыгнула на парапет. Отсюда идеально просматривался источник опасности. О, это было сильное зрелище! Два человека спасали третьего. Шумно. Суетливо. Потом появилась белая рычащая гора с мигающими огнями сверху, и суетящихся стало больше.
Ворона, низко пригнув голову, наблюдала за происходящим. «Забавные существа! – что-то наподобие этого подумала она. – Сколько ни смотрю, не перестаю удивляться!» Да, сильное зрелище. Редкое. Но времени дожидаться развязки не оставалось, нужно было успеть отыскать что-нибудь съестное до того, как усилится ветер и начнётся шторм. А он начнётся. Она это точно знала. И улетела. А скоро и первая тяжёлая волна, рассыпаясь брызгами, ударила в волнорез.
Как создать свой собственный рецепт от профессионала
Оказывается, вы всего в нескольких шагах от создания кулинарной книги своей мечты.
Фото: Shutterstock / Дмитрий ЗинкевичФото: Shutterstock / Дмитрий Зинкевич В современном мире кулинария, кулинарные книги и блоги о еде могут стать большим бизнесом. И для этого вовсе не обязательно иметь дорогое кулинарное образование! (Хотя наши эксперты из Test Kitchen согласятся, что это помогает.) На самом деле, многие знаменитые повара начинали свою карьеру не в кулинарной школе; они начали на своей домашней кухне.
Возьмите Рэйчел Рэй или Ри Драммонд из Пионерка , например. Но как начать свою кулинарную империю? Лучше всего начать с того, чтобы научиться создавать свой уникальный рецепт.
Хотя вы, возможно, слышали: «Ни у кого нет рецепта; они предназначены для передачи из поколения в поколение», это не совсем так. Вы не можете утверждать, что эти рецепты на обратной стороне коробки (или в поваренной книге) созданы вами. Люди сильно расстраиваются, если вы приписываете себе заслуги в их работе. И ты же не хочешь раздражать Мамау Эмили, не так ли?
Конечно, альтернативой копированию чужого рецепта является проведение долгих часов на кухне, смешивание и подбор ингредиентов, пока не получится то, что вам нужно. Это, безусловно, забавный вариант, но если у вас мало опыта (или бюджета), вы можете обнаружить, что у вас больше #recipefails, чем вам хотелось бы. К счастью, есть ярлык, который я рекомендую всем нашим авторам рецептов.
Простой способ написать оригинальный рецепт Согласно Бюро регистрации авторских прав США, «описание, пояснение или иллюстрация», прилагаемые к рецепту, охраняются законом.
Это означает, что вы не можете просто скопировать и вставить инструкции рецепта и использовать их как свои собственные. Вы может , однако использовать уже существующий рецепт для вдохновения. Вам просто нужно внести несколько изменений, которые являются вашим собственным воображением. Любите рецепт настолько, чтобы расширить его? Я рекомендую посмотреть на настройку одной из этих областей, прежде чем вы сможете назвать ее своей.
Совет профессионала: Всегда проверяйте, что вы пишете инструкции своими словами вместе с другими вашими изменениями.
Изменение списка ингредиентов
По закону, список ингредиентов сам по себе не может быть защищен авторским правом. Например, список ингредиентов на обратной стороне ванильного мороженого Haagen Dazs — это бесплатная игра, с которой вы можете поэкспериментировать. ( 
Легко начать с изучения основного белка или овощей в блюде. Можно ли заменить говяжий фарш на фарш из индейки? А можно капусту вместо шпината? В то же время резкое добавление или удаление ингредиентов поможет сделать рецепт вашим собственным.
Совет от профессионала: Когда речь идет о травах и приправах, простое увеличение или уменьшение их количества не делает рецепт оригинальным. Но обмен сахара с корицей на Олд Бэй определенно был бы уникальным поворотом.
Изменить способ приготовления
Не могли бы вы превратить рецепт, приготовленный в духовке, в блюдо для медленного приготовления? (Советы здесь!) Или как насчет того, чтобы дать этой чугунной пицце немного обугливания на гриле? Рассмотрим новый способ приготовления, когда дело доходит до создания оригинального рецепта. Это особенно удобно при создании здорового макияжа блюда. Подумайте: на гриле вместо жареного! Вот еще несколько распространенных способов приготовления пищи:
- Выпечка
- Браконьерство
- Кипение
- Обжаривание
- Гриль
- Жарка
- Фритюрница
Следуйте этим советам, и вы обязательно создадите собственный рецепт.
Все еще волнуетесь? Если у вас есть какие-либо сомнения относительно того, действительно ли ваши изменения создают новый рецепт, добавьте сообщение «вдохновлено» и проявите любовь к первоисточнику.
Создав свой шедевр, не забудьте поделиться им с
Популярные видео
ⓘ
Пять советов по созданию собственных рецептов
Создание рецепта — это не только весело, но и очень приятно. Сегодня я делюсь своими пятью советами по созданию собственных рецептов. Я думаю, вы будете удивлены, насколько легко это сделать.
Я получаю огромное удовольствие от готовки и выпечки. Мне нравится делиться вкусной едой с нашей семьей, и, кажется, им это тоже нравится. Долгое время я был вооружён кулинарной книгой каждый раз, когда «пробовал новый рецепт». В конце концов, я выбросил «костыль из кулинарной книги» и начал делать свои собственные рецепты.
Я усовершенствовал процесс создания рецептов и теперь использую его каждый раз, когда создаю новый рецепт. Сегодня я поделюсь своими пятью советами, которые помогут вам создать свои собственные рецепты.
Создать рецепт намного проще, чем вы думаете.
Это также освобождает, веселит и приносит большое удовольствие.
У меня есть пятиступенчатый процесс, который я использую для приготовления своих рецептов, и он работает очень хорошо. Вы должны использовать эти пять шагов каждый раз, когда создаете свои собственные рецепты.
Существует поговорка, что для того, чтобы сделать рецепт своим, нужно внести как минимум три изменения, прежде чем вы сможете назвать рецепт своим. Изменения должны быть существенными, но я думаю, что это скучно.
Почему бы не придумать способ создания рецепта, который позволит вам действительно создать собственный рецепт ?
Попробуйте эти пять шагов, и я думаю, вы будете довольны результатом.
Совет №1. Прежде чем создавать собственный рецепт, проведите исследование.
Предположим, вы хотите испечь хлеб со вкусом цитрусовых. Если вы погуглите лимонный или апельсиновый хлеб, вы найдете множество рецептов. Нет, больше похоже на миллион рецептов. С таким количеством рецептов в Интернете, возможно, пришло время подумать. И будьте более креативны.
Как насчет приготовления грейпфрутового хлеба? Или как насчет лимонно-кокосового хлеба, в состав которого входят два моих самых любимых ингредиента? Или как насчет апельсиново-лимонно-кокосового хлеба. Видите, как можно и нужно мыслить нестандартно?
Далее вам нужно посмотреть, какие рецепты лимонно-кокосового хлеба есть в Интернете. Просмотр множества различных рецептов поможет вам найти общие ингредиенты, отсутствующие ингредиенты и пропорции, используемые для ингредиентов.
(Если вам нравятся канистры, которые я сделал, нажмите на мою запись в блоге DIY.)
Совет № 2. Составьте список ингредиентов, которые, по вашему мнению, вы хотите использовать
Начните составлять список ингредиентов, которые вы хотите использовать.
Вы найдете много пунктов в рецептах в Интернете. Вы также должны искать эти вещи.
Общие ингредиенты
Если во всех рецептах используется один и тот же ингредиент, то, вероятно, на это есть причина. Это не означает, что вы должны его использовать, это просто предупреждение о том, что, возможно, вы захотите использовать лимон и лимонную цедру и/или кокосовое молоко и кокосовое масло.
Отсутствующий ингредиент
В списке могут быть некоторые ингредиенты, о которых вы не подумали и которые, по вашему мнению, отсутствуют в рецептах. Если вы хотите добавить еще один ингредиент, например, йогурт или сметану, это может сделать ваш рецепт другим и лучше.
В этот момент вам действительно нужно подтолкнуть себя. Есть некоторые вещи, которые вы можете добавить к любому рецепту. А как насчет лимонно-кокосового хлеба? Для этого рецепта я могу добавить мед, базилик, халапеньо, перец чили, корицу, гвоздику, душистый перец, мускатный орех или имбирь. Конечно, вы не хотите добавлять все это, возможно, только одно или несколько.
Вам также не нужно добавлять большую сумму. Возможно, этого достаточно, чтобы дать вашему хлебу толчок.
Совет № 3. Создайте свой рецепт
Теперь, когда у вас есть ингредиенты, как узнать, какие пропорции использовать?
Несколько лет назад я написал в блоге статью о книге, которая является лучшим руководством по созданию собственных рецептов.
Книга называется « Ratio: The Simple Codes Behind the Craft of Every Cooking». Коды в книге — это пропорции, существующие в большинстве рецептов. Например, подумайте о винегрете или заправке для салата. Как объясняется в книге, простое соотношение основных ингредиентов: 3 части масла на 1 часть уксуса. Пока вы используете это соотношение, вы можете приготовить любую заправку для салата с любым типом оливкового масла, уксуса и некоторых свежих трав. Таким образом, вместо того, чтобы запоминать один рецепт, вам просто нужно запомнить пропорции, чтобы использовать их для приготовления собственного винегрета.
Разве это не лучший кулинарный совет?
Как утверждает автор: «Когда знаешь кулинарное соотношение, это не то же самое, что знать один рецепт, это мгновенно знать тысячу». Насколько это просто?
Если вы думаете, что это то, что повара используют для создания своих рецептов, то вы правы. Все дело в соотношениях.
В книге Ratio указано соотношение для быстрого хлеба и кексов: 2 части муки на 2 части жидкости на 1 часть жира на 1 часть яйца – соотношение 2:2:1:1. Автор утверждает, что в качестве шаблона для быстрого хлеба рабочие параметры таковы: использовать примерно равные по весу части муки и жидкости с вдвое меньшим количеством жира и яиц.
Говоря «жир», автор имеет в виду сливочное масло, шортенинг, маргарин или растительное масло. Жидкостью может быть что угодно, например, молоко, вода, апельсиновый сок, сметана или что-то еще. Тебе решать. Вы можете выбрать, и это моя любимая часть!
Итак, как вы измеряете? Самый точный способ – это измерение по весу.
Вам понадобятся кухонные весы для измерения веса, которые стали обязательными на моей кухне.
Чтобы приготовить по своему рецепту, вам нужно пробовать на ходу. Соотношение включает основные ингредиенты и иногда не указывает такие вещи, как сахар. Вероятно, вам нужно добавить немного сахара, меда или сиропа для более приятного вкуса.
Совет № 4. Записывайте все
Прежде чем приступить к этому шагу, уберите кулинарные книги и закройте ноутбук. Вы можете, конечно, оставить книгу Ratio открытой. Настало время создать ВАШ рецепт.
Когда вы создаете свой рецепт, вы должны следить за тем, что вы делаете. Поэтому, когда вы добавляете ингредиенты, обязательно запишите это. Вы также можете использовать свой телефон и видеокассету, как создать свой рецепт.
Начните с небольшого количества каждого ингредиента, потому что это все еще эксперимент.
Если вы готовите быстрый хлеб, я рекомендую сначала смешать тесто, а затем разделить его на части размером с маффин, прежде чем добавлять фрукты или ароматизаторы.
Используйте вкладыш для кексов другого цвета и напишите, какой из них какой. Попробуйте тесто, испеките его и решите, какой вам нравится!
Совет № 5. Сделайте окончательный рецепт
После того, как вы испекли свои рецепты или, в данном случае, кексы, пришло время попробовать их. Это когда вы можете решить, что вам больше нравится. Вернитесь и закончите свой рецепт (не забудьте отрегулировать пропорции), и у вас будет свой собственный рецепт.
В идеале, вы можете приготовить рецепт еще раз, прежде чем поделиться им, просто чтобы убедиться, что все ингредиенты именно такие, как вы хотите.
Разве это не звучит потрясающе? И веселье?
Ранее на этой неделе я поделился двумя рецептами тыквенного хлеба. Они такие вкусные. Откуда я знаю? Мы едим их всю неделю.
Вот лучшая часть создания собственных рецептов. Самый простой способ начать это сделать основные рецепты. Базовое тесто для печенья. Базовый быстрый хлеб. Базовое тесто для торта.
Затем вы можете начать с одного из ваших основных рецептов и изменить его, чтобы сделать его вкуснее и веселее. С основами вы можете создать практически любой рецепт!
На следующей неделе я придумаю и поделюсь рецептом апельсиново-лимонно-кокосового хлеба. (Возможно, вместо этого будет немного грейпфрута, так что следите за обновлениями!) Мне не терпится создать новый забавный рецепт. Потому что кто знает, куда это может меня завести.
Может, я приготовлю лаймово-апельсиново-лимонно-грейпфрутово-кокосовый хлеб? Просто шучу.
Почувствуй, почувствуй, создай свой собственный рецепт и сделай что-нибудь сам. Поделитесь им в Instagram и отметьте меня @my100yearoldhome. Я постараюсь поделиться вашим фото в своих историях в Instagram!
Ссылки на рецепты, изображенные в этом сообщении блога
Рецепт маффинов с клубникой
Булочки с клюквой и апельсином
Капкейки с соленой карамелью
Рецепт Kouign Amann
Мои любимые банановые маффины
Pinterest (просто нажмите кнопку «Закрепить» в верхнем левом углу).